Зима 2006 года
К Хануке присоединился еще один праздник – внесение очередной новой Торы в синагогу в Марьиной Роще. На этот раз свиток дарили совладелец компании ТНК-ВР Леонард Блаватник, член совета директоров «СУАЛ-холдинга» Александр Бронштейн, руководитель компании «Каширский двор-Северянин» Александр Головатый и его заместитель Леонид Глезер.
Как и полагается в Хануку, вечер был веселым. Несмотря на пафос момента, гости все время острили. Когда обозреватель посетовала, что и район какой-то трущобный, и ехать до этой синагоги далеко, господин Головатый согласился: «Ох, да! Не дают евреям Красную площадь застраивать! Василий вон Блаженный без дела простаивает!» Во время торжественной речи раввин Берл Лазар задал риторический вопрос: «Зачем свиток пишут вручную? Ведь есть компьютеры, а Тору писать – это минимум год! Неужели нам не жаль еврейские деньги?» «Еще как жаль! Но мы же обеспечиваем работой писцов: как только у них заканчиваются еврейские деньги, появляется Саша Головатый», – пошутил один из олигархов.
Перед фуршетом раввин Берл Лазар предложил посмотреть фильмы про Хануку. Мелькали кадры: Рейган с евреями, Буш с евреями, Путин с евреями и даже Арнольд Шварценеггер с евреями пляшет «Хаву Нагилу». Казалось, национальную идею насаждают, как картофель при Петре. К сожалению, «пиар» выпирал, как пружины из матраса, и на Хануке в концертном зале «Россия», которую организовал тот же самый ребе.
Эта Ханука стала просто праздником благородства властей: мэр Лужков гордо отметил: «Еврейство Москвы и России открыто и свободно отмечает свой праздник». Искушенный в политесах Берл Лазар тут же вернул подачу: «Власти не только не запрещают нам зажигать ханукальные свечи, но и приветствуют сооружение светильников на центральных площадях. Руководство страны понимает важность послания света».
После речи бизнесмена Льва Леваева на сцену пригласили американского посла Александра Вершбоу. Это внесло отдельный нюанс в общую интригу: при чем здесь Ханука в России и американский посол? Никто не против господина Вершбоу – человек достойный, но вообще-то посол Израиля, то есть непосредственно еврейский посол, господин Аркади Мил-Ман. Почему же его пригласили выступать только после господина Вершбоу? Случайностей в таких делах не бывает…
Программа гала-концерта была ориентирована на «ширнармассы»: выступали Иосиф Кобзон, Игорь Бутман, Марк Розовский, Роман Карцев, группа «Чай вдвоем» и «Премьер-министр» (При чем здесь «премьеры» – непонятно, разве что пригласили за название).
Хануку в Большом театре представлял раввин Адольф Шаевич. Все прошло без реверансов чиновников и чиновникам, атмосфера вечера была теплой. В антракте даже раздавали пончики с повидлом. На сцену поднялся сам раввин и стал бродить от меноры до края сцены, разводя руками. «Адольфу Соломоновичу нужна спичка!» – объяснил ведущий. В зале послышалось шуршание. «Дайте спичку, вам зачтется!» – пообещал ведущий. Спички тут же появились. Раввин зажег ханукальную свечу, и начался концерт…
– Не без черного юмора эта самая Божена Рынска из «Известий» пишет светскую хронику. А ты ее, оказалось, замечательно читаешь… Душевно. С выражением. В лицах… Молодец! Актер с большой буквы!
Тот радостно улыбнулся. Благодарно склонил голову. И отвесил поклоны всем окружающим.
– Мне тут давно в обязательном порядке приносят все страницы со светской хроникой… Ты прочитал первую, двухгодичной давности. С тех пор набралась пухлая пачка… Будешь озвучивать?
Актер не сказал ни слова. Но развел руки. И изобразил на небритой физиономии однозначный ответ: мол, какие могут быть вопросы.
– Отлично!.. Будем регулярно устраивать что-то вроде политзанятий. Всем надо знать, как живется ныне в России-матушке. Одни жируют. Другие, как мы, в дерьме копаются, – закончил выступление Старший. И встал с разбитого ящика.
На свалке он был непререкаемым авторитетом. Высокий. Здоровый. С тяжелыми кулаками и суровым, но справедливым нравом. Его смертельно боялись и уважали одновременно.
Биографию Старшего никто толком не знал. Поговаривали, когда-то был он высокопоставленным интеллигентом. То ли писателем. То ли журналистом. То ли еще кем… Да и какое, собственно, теперь это имеет значение.
Бомжи среагировали на светскую хронику по-разному. Некоторые вообще не поняли, о чем речь идет. Вторые развеселились. Третьи окончательно озлобились и насупились.
– Дошуткуются, – хмыкнул старик в рваной телогрейке и ободранной женской меховой шапке.
– Эх поесть бы горячих пончиков с повидлом, – размечталась древняя старушенция в драной стеганке и огромных мужских ботинках.
– Щас они тебе их принесут на подносе… Держи карман шире, – грубо прервал ее мечтания мужик, в темном провале рта которого желтел единственный зуб…
Русские бомжи – молодые, средних лет, старые, – стали расходиться. У всех здесь масса дел. Как бы ни сложилась судьба, а выжить хочет каждый.
Свалка позволяет выживать не только людям, опустившихся по тем или иным причинам на самое дно. Но кормит и собак. И лесных лисиц. И червяков. И прочую живность.
Ныне она, как чеховский МХАТ, начинается с чаек. Они потеснили всех ворон – главных, казалось бы, природных мусорщиц.
Правда, здесь белые птицы ведут себя вовсе не поэтически-возвышенно. Копошатся в смрадных отбросах. Кричат зычными, скрипучими голосами. Отчаянно дерутся…
Очередной мусоровоз, подпрыгивая на ухабах и надрывно урча, привозит новую порцию бытовых отходов. Вываливает их. И тут же уезжает, чтобы через час-другой вернуться снова.
Люди-«свалочники» быстро и слаженно сортируют привезенное… Главное, чтобы попалась хоть какая-нибудь еда и питье.
Неплохо отыскать что-то из одежды. Стеклопосуды. Лома цветных металлов. Все это можно за копейки, но все же продать перекупщикам.
Новичков-чужаков, нарушающих суровые свалочные законы, сначала предупреждают. Если не доходит, расправляются беспощадно. Вплоть до убийства. Иногда даже труп не закапывают… Чего зря трудиться?
Кого бояться?.. Кто станет искать убийц никому не нужного существа под кличкой «бомж». Сами милиционеры побаиваются здесь появляться. К тому же у них своих проблем с бездомной публикой в Москве предостаточно…
От сумы да от тюрьмы не зарекайся, гласит давняя народная пословица. Ныне – и от свалки тоже. Сегодня легко и буднично можно превратиться в оборванца, изгоя. В… мусор.
Демократическому государству нашему бомжи вовсе не в тягость. Не митингуют. Жалобные заявления в высокие инстанции не пишут. Пить-есть не просят.
Пособий не требуют. Пенсий не получают. Потому как нет у них паспортов и прочих нужных бумаг с печатями. А нет документа – нет и человека.
Человеческое общество, к сожалению, имело и, наверное, всегда будет иметь дно. Но на нем в России все чаще оказываются в недавнем прошлом образованные, интеллигентные люди. Вроде Старшего, читающего газеты и журналы, несмотря ни на что…
Некоторые активисты светской жизни отправились в Куршевель прямо с новогодней вечеринки Романа Абрамовича. На бывшей даче Брежнева в Серебряном бору состоялась очередная встреча «клуба любителей Абрамовича», похожая на прошлые как две капли воды. И в этот раз царили уныние и апатия, присущие всем увеселениям видного бизнесмена. Если бы не ретроинтерьеры дачи и снег за окнами, то у некоторых случилось бы «дежа-вю». Приглашенных, как всегда, было меньше, чем ожидалось: пришли пятьдесят вместо ста. И на этот раз гости, среди которых были «активисты клуба» – банкир Александр Мамут, бизнесмен Олег Дерипаска с женой Полиной Юмашевой, Татьяна и Валентин Юмашевы, томились под ту же Кристину Орбакайте, того же Валерия Сюткина и непременного Игоря Бутмана. Не оживляли атмосферу вечера и разговоры о том, что дачу Брежнева, наверное, скоро будут сносить. И так же, как и полгода назад, гости сидели как прибитые к стульям и встрепенулись только с приходом неизменной фаворитки хозяина – Верки Сердючки.
Почему именно на вечерах господина Абрамовича всегда «мухи дохнут на лету» – непонятно. Вроде сам он в новогодний вечер улыбался, никого не одергивал и откровенно кайфовал под «Чайф» (он вообще очень любит эту группу), но вот «не умеет оттягиваться Роман Аркадьевич» – вздыхали в Куршевеле два дня спустя и, увы, были правы. Единственным живым моментом вечера стала светская новость: за столами обсуждали роман главного редактора журнала Harper`s Bazaar Шахри Амирхановой с Борисом Ельциным-младшим.
«Если ты был в Куршевеле, ты уже звезда», – говорят французы. Увы, это более «пиар», нежели реальное положение дел, но неофиты клюют. Девушкам кажется, что тут пасутся стада свободных бизнесменов: Мамут под ручку с Абрамовичем бродят по горам в поисках блондинок. Другие хотят приобщиться к «тусовке», ошибочно полагая, что всякий, кто вышел на остановке Куршевель, – уже светский человек и полноправный член бомонда. А между тем, если ты не «в обойме», не имеешь правильных знакомств, то и визит в Куршевель совершенно бессмысленное дело.
К тому же не всякий Куршевель есть Тот самый. Курорт с вожделенным названием расположен на разных уровнях: 1300 метров, 1550, 1650 и 1850 метров. Последний, собственно, и является тем самым, модным и престижным Куршевелем. На остальных уровнях живут люди попроще, они на подъемниках добираются до гнезда богачей и наводняют заветный Куршевель-1850 днем.
На высоте 1850 метров в супердорогих гостиницах свободных номеров нет – все они переполнены русскими. Но в гостиницах от трех звезд и ниже свободных мест навалом. Русские облюбовали несколько отелей. Номер в Byblos стоит от 1800 до 800 евро, и бронировать его надо минимум за два месяца.
Крупные бизнесмены снимают шале. Их в Куршевеле гораздо больше, чем гостиниц. Названия самые удивительные. Так один красивый резной домик носит имя «Амударья», а кто его так назвал – неизвестно. Одно из лучших шале, в самом центре у церкви, в этом году снимали Ксения Собчак и Алекс Шусторович. В их деревянном доме, со старинной мебелью и камином, три спальни, огромная гостиная и прекрасный вид на горы. Снять жилье такого уровня стоит 40 000 долларов в неделю, но это далеко не самое «крутое» шале Куршевеля. Например, шале «Аляска» стоит 120 000 долларов в неделю, за эти деньги можно наслаждаться большим бассейном, сауной, баней хамамом. Там несколько спален и гостиных. Обычно жители шале заказывают служанку, это обходится около тысячи евро в неделю…
Давно она появилась у метро «Новослободская». Вечно грязная. Всегда полупьяная… Бомжиха, словом.
Называли ее Ларкой. Сколько ей лет, никто определить толком не мог. Может быть, тридцать. А может, шестьдесят.
Кто она, чем занималась и где жила раньше, тоже никто не знал… Да и кого в наше время заинтересует биографические данные чужеродного всему окружающему существа.
Ночевала Ларка в пыльном закутке на чердаке. А ведь когда-то у нее, как позже выяснилось на суде, имелась нормальная двухкомнатная квартира на Волгоградском проспекте.
И специальность у неё была нормальная. Работала она в больнице медсестрой – умелой. Добросовестной. Ласковой.
Была у нее и настоящая любовь. Несчастная, правда… Они собирались пожениться. Но незадолго до свадьбы волею случая любимый доктор погиб от шальной пули во время бандитской разборки.
Старая Ларкина подруга, найденная во время следствия, поведала, что тогда-то и началось падение. Она повадилась пить. С каждым днем все больше и больше… В конце концов ее выгнали с работы за пьянство.
Потом какие-то «деловые» напоили ее до беспамятства и пообещали золотые горы. Уговорили продать им двухкомнатную квартиру и перебраться в коммуналку, в небольшую комнатенку.
Вскоре Ларка оказалась вообще без жилья. На улице… Она подалась ближе к центру. Подальше от родного района. Чтобы не попадаться на глаза друзьям и знакомым пациентам из больницы…
В тот роковой день она всего-навсего подобрала пустую бутылку с асфальта. Четверо полупьяных подростков, сидящих рядом на скамейке, просто озверели.
– Ах ты, тварь, нашу посуду воруешь! Кто тебе разрешал?!. Сейчас пожалеешь! – заорал один из них.
– Ребятки, да если б я знала, что вам бутылка нужна – ни в жисть бы не взяла… Отпустите меня, – умоляла бомжиха.
Ничего не помогло… Озверевшие подростки поволокли Ларку вглубь дворов, к развалившемуся двухэтажному дому без крыши.
Прохожие видели это, но никто не сказал ни слова. Никто пальцем не пошевелил.
К бомжам взрослые москвичи давно привыкли. Стараются их просто не замечать. Проходят мимо – и все. У них своя жизнь, у нас – своя. Пропади все пропадом.
А вот некоторые молодые отморозки нередко издеваются над ними. Ведь на бесправных, безродных, бессильных можно разрядиться по полной программе, не ожидая сдачи…
Пятнадцатилетние подростки решили сначала просто избить «эту мразь до полусмерти, чтоб знала». Потом сорвали одежду. И по очереди начали ее насиловать.
В конце концов единогласно решили и забили бомжиху обломками старых кирпичей. Боялись, она скажет кому-нибудь о них лишнее слово…
Во время следствия выяснилась еще одна деталь. Оказалось, ее двухкомнатной квартирой мошенники завладели незаконным путем. И милиция давно разыскивала законную владелицу.
Но нашли Ларку слишком поздно. Обезображенной и мертвой. В развалинах двухэтажного дома без крыши в районе «Новослободской»…
В нью-йоркском Музее Соломона Гуггенхайма открылась выставка «Russia!». Сидячий ужин в фойе «Гуггенхайма» почтили присутствием Владимир Путин, Владимир Потанин, свита обоих Владимиров, артисты, галеристы и американские миллиардеры.
Это было настоящее серьезное светское событие, то самое, для которого за год готовятся туалеты и смокинги. У входа толпился весь нью-йоркский свет. Все подъезды к музею были перекрыты, и лимузины еле смогли подобраться ко входу. Из них выплывали дамы в вечерних туалетах и, не ропща, отправлялись в очередь. Российских красавиц в этом хвосте представляли певица Миранда Мирианашвили и галеристка Стелла Кей, чья галерея принимала участие в выставке. Не обратить внимание на госпожу Кей в черно-серебряном русалочном платье от Escada и госпожу Мирианашвили в кремовом длинном туалете от Versace было невозможно. Цепкий мужской глаз директора музея Томаса Кренса выхватил их из толпы, и на глазах у изумленной публики господин директор помог барышням пробраться через бордюр, перелезть через ограждения и завел их внутрь.
Наблюдавший за этим пассажем Зураб Церетели, на прошлом российском вернисаже в «Гуггенхайме» проявивший чудеса проходимости, в этот раз стоял как миленький и даже не пытался подлезть под загородки. Напомним, что два года назад на том же месте в тот же час скульптор выкинул немыслимый кульбит. Он улучил момент и подлез под запретную ленточку, когда в зал входили Владимир Путин с Томасом Кренсом, и таким образом оказался в кадре. Наутро на первых полосах американских газет появилось фото с подписью «Мистер Путин, мистер Кренс и неизвестный».
На обложке роскошного каталога большими красными буквами горело слово «Russia», так же было оформлено и фойе «Гуггенхайма». Владимир Путин на пятнадцать минут уединился с Томасом Кренсом в директорском кабинете, затем вышел к гостям и на красном фоне произнес речь.
Президент прибыл в Нью-Йорк без супруги, но с многочисленной свитой. Весь прием держался довольно раскованно и даже шутил. Несколько метров его сопровождала куратор выставки, на вид – совсем девочка. И какой-то местный миллиардер, американец, «сан фасон» подошел к Путину и радостно сказал: «А это ваша жена?» «Not yet» («Пока нет»), – ответил президент.
В этом году прием был очень сдержанным – если на прошлой русской выставке в «Гуггенхайме» икру подавали бадьями, то в этот раз даже шампанское было признано слишком игривым для такого повода, предлагали только вина и водку. За ужином подавали ассорти из fruit de mer и баранину на косточке.
Владимир Путин пробыл около получаса и покинул банкет. Через десять минут после ухода президента откланялся и Владимир Потанин, отказавшийся держать даже «спонсорскую» речь. От господина Потанина не дождались и формального тоста, и тогда ему на подмогу пришел речистый Леонид Лебедев. Затем господа отправились в ресторан «Русский самовар» к Роману Каплану, где хозяин, давний друг Бродского и других знаменитых русских эмигрантов, забавлял всех историями…
Домработница решила навести порядок на кухне. Протирая полки, наткнулась в очередной раз на трехлитровую банку со сливовым вареньем.
«Уже несколько лет тут стоит, – подумала она. – Хозяйка, наверное, о ней просто забыла. А варенье наверняка загустело и испортилось. Выкидывать пора».
Так домработница и сделала… Окончив уборку, загрузила ненавистную банку и прочий мусор в полиэтиленовый пакет. Вышла на улицу и выбросила его в контейнер.
Вечером она на всякий случай доложила хозяйке о выброшенном варенье… Та побледнела белее некуда. Закатила глаза и чуть было не потеряла сознание. Истошно заорала и опрометью кинулась во двор.
В своем шикарном платье бизнеследи бесстрашно перегнулась и почти залезла в вонючий мусорный контейнер… Он был почти пуст. Со слабой надеждой вытряхнула пару пакетов. Но заветной банки в них не оказалось.
– Дура… Тварь провинциальная, – зашипела хозяйка на подошедшую домработницу. – Там… 250 тысяч евро хранилось. Других сбережений у меня почти нет.
Слегка помятая и взбешенная бизнеследи зацокала каблучками в ближайшее отделение милиции. Пообещала щедрое вознаграждение асу уголовных дел Мохову. И поведала ему о пропавшей банке с увесистой пачкой евро.
Сыщик без какого-то ни было сочувствия выслушал жалобно всхлипывающую даму. Усмехнулся: мол, такого еще в жизни не слышал. И сделал скептический вывод:
– Какой дурак, найдя подобную сумму, захочет ее вернуть?!. Скорее всего, сгниют ваши еврики на свалке за городом!
Ан нет. Все сложилось иначе…
Ольга Ступня еле-еле успела прямо перед мусоровозом вытащить из контейнера ту самую банку. Довольная, она отправилась с добычей в выселенный дом, где обитала вместе с другими бомжами.
Балда, Ефрейтор и Сверчок (так их именовали местные милиционеры) были не против отведать сладкого… Отковыряли ножом крышку. И принялись по очереди лакомиться загустелым, но вполне съедобным вареньем.
Неожиданно ложка наткнулась на что-то твердое. Вскоре опытным бомжам удалось извлечь на свет божий баночку из-под кофе, плотно обмотанную скотчем. В ней, как выяснилось к их полному восторгу, покоилась уйма иностранной валюты.
Ее сразу и без каких-либо возражений забрал здоровенный детина Балда. Он пообещал честно пропить-проесть европейские деньжата вместе с дружками. Чем, собственно, они тут же и занялись…
Несколько дней спустя Мохову доложили об обнаружении на его участке трупа женщины… Это оказалась Ольга Ступня.
На месте убийства в выселенном доме валялись бутылки из-под фирменной водки. Банки и баночки с остатками красной и черной икры.
Подозреваемых нашли поблизости, в скверике перед магазином. Закусывали пятизвездочный коньяк хлебом с бужениной Ефрейтор, Сверчок и Балда. В его карманах обнаружили более двухсот тысяч евро.
На допросе свою вину бомжи сразу же признали. И подробно рассказали, что тогда произошло… Все оказалось до страшного просто.
Той ночью все вместе они хорошо поели и попили. А полбутылки водки оставили на утро. На опохмелку.
Но договоренность Ольга Ступня нарушила. Не удержалась от соблазна. И опустошила заначку на рассвете.
Неопохмеленный Балда решил – «за подобное скотство надо ее строго наказать». И врезал бомжихе по голове пустой посудиной. Но «не рассчитал силу удара и случайно проломил ей череп»…
Несколько лет подряд телеведущая Ксения Собчак по случаю своего дня рождения задавала пиры на всю губернию. На «балу гламура» по ресторану расхаживали девочки в золотых панталончиках. А на балу «антигламура» гости наряжались в тельняшки и ушанки в пивбаре «Жигули». И вот впервые за всю историю бренда «Ксения Собчак» телеведущая решила уехать из Москвы, по ее словам, «с глаз долой, из сердца вон». Девушка устала от публичности и теперь пытается обрести благословенную зрелость. И потому вместо большой гулянки она узким кругом близких друзей и мамы Людмилы Нарусовой отправилась в поход по Нилу на длинной 70-метровой лодке.
Путешествие началось в Каире. Оттуда по великой реке компания пошла в Луксор и Карнак, где все и закончилось праздничным ужином. Торжество устраивали в храме Рамзеса. Днем там ходят толпы туристов, но на вечер свято место специально закрыли для госпожи Собчак с друзьями. У входа в камерный зал горели факелы. Гости переоделись в египетские одежды. Саму именинницу нарядили Нефертити. Играл египетский джаз. Изображения богов смотрели со стены с неодобрением, но сама госпожа Собчак выглядела счастливой, умиротворенной, и, как замечали гости, «необычно кроткой».
После ужина девушки стали искать удобства. Стрелка WC привела их к непонятной загородке: рамы, обтянутые полиэтиленом, и флажки. Госпожа Собчак, напитавшаяся смирением, не стукнула кулачком и не велела подать сюда нормальную человеческую уборную, а решила, что раз так, то придется принимать обычаи страны такими, как они есть, тем более что за несколько дней путешествия к египетской гигиене гости почти привыкли. Все почти уже воспользовались санузлом по-карнакски, но, слава Рамзесу, выяснилось, что цивилизованные удобства за углом, а стрелка по ошибке завела к раскопкам внутри храма.
Несмотря на временную перегрузку публичностью, госпоже Собчак все же пришлось устроить в Москве камерный праздник для тех, кто не может себе позволить тратить свое драгоценное олигархическое время на ее африканские причуды. Эти тяжелые на подъем люди собрались в ресторане Cantinetta Antinori, и крупная соль московской светской злости сразу разъела налет египетского человеколюбия. Да и как сохранить кротость, когда сенатор Умар Джабраилов преподносит золотое ситечко со словами: «Ну, ты же Эллочка-людоедка! Променяла антикварный стул на ситечко. Вот и любуйся теперь на него!»
Бизнесмен пытался уесть именинницу намеками на коллизии ее личной жизни, но в тысячный раз убедился: удар госпожа Собчак держит так, что можно поучиться: «Приз за самый лучший, самый точный подарок сегодня достается Умару Джабраилову!» Бизнесмен растрогался, расслабился и тут же получил неожиданный укол рапирой. «Вот достойный подарок, – воскликнула госпожа Собчак, увидев кольцо с бриллиантом от Стивена Вебстера, – а не то что некоторые – с ситечком приходят!»…
Ей совсем не повезло… В мусорном контейнере было полно всякого мусора. Но ничего съестного. Видно, сегодня здесь уже кто-то потрудился. И выгреб все до крошки.
Надо идти в соседний двор. Дай Бог, удастся найти что-нибудь из еды. Если и там пусто, не стоит особо расстраиваться. До полной темноты еще не меньше часа.
Рано или поздно должно обязательно повезти… Все-таки ей было очень обидно. Она зло пнула контейнер ногой и отправилась дальше. Медленно и с достоинством.
Пожилая бомжиха привыкла не обращать никакого внимания на косые, пренебрежительные, нередко ненавидящие взгляды людей… Что поделаешь, если так непутево сложилась ее судьба.
Бывшая учительница истории бомжевала уже немало лет. О прошлом заставила себя никогда не вспоминать. Просто вычеркнула его из памяти. Словно другой жизни и не было вовсе.
Она жила только сегодняшним днем… Была бы хоть какая одежда и еда. Не выгнали бы хоть из подвала, где ночевала. Ухитриться бы хоть иногда помыться и постирать белье.
Все остальное – ерунда. Пустое. Бессмысленное. Ненужное. Протянула очередной денек – и хорошо. Загнулась – и ничего страшного. Ведь ко всем рано или поздно приходит смерть…
Жизнь заставила бывшую историчку переквалифицироваться в опытного мусоролога. Сегодня она могла бы рассказать своим ученикам все о помойках. Об особенностях бытовых отходов в столице.
В мусорных контейнерах на рабочих окраинах обычно можно найти картофельные очистки. Консервные банки из-под тушенки. Пачки из-под дешевых макарон и сигарет. Бутылки из-под паршивой водки и вина.
В них практически нет газет и журналов, за исключением бесплатных рекламных проспектов. Зато масса старой обуви. Изношенной до дыр одежды. Поломанных абажуров и настольных ламп. Испорченных недорогих электрических чайников.
А в контейнерах у, как теперь модно называть, элитных домов – суперсовременная бытовая техника с малыми изъянами. Ее зажравшимся богачам легче выбросить, чем везти в ремонт.
Здесь – почти новая одежда и обувь. Пустые бутылки из-под виски. Джина. Очень дорогих вин. Масса глянцевых журналов.
В них – сплошное изобилие продуктов-люкс. То недоеденные лангусты. То остатки жаркого из косули. То еще что-нибудь экзотическое.
Можно найти целые банки с оливками. Разные деликатесы в иностранных упаковках. Нетронутые батоны хлеба. Свежие овощи и фрукты.
Когда-то бывшей учительнице удавалось иногда подкармливаться с «барского стола». Но теперь – нет. Конкуренция у элитного жилья слишком большая и жестокая.
Здесь побеждают в борьбе за выживание более молодые и здоровые люди без определенного места жительства. Ныне ее удел – лишь бедные кварталы…
Пожилая бомжиха зашла в соседний двор. У помойки, едва различимые в сумерках, виднелись до боли знакомые, странные существа-«помоечники». Они вяло переругивались и рылись в контейнере.
В тот вечер ей пришлось бродить до самой темноты. Повезло в конце-то концов. Нашла-таки на ужин горбушку черствого хлеба. Огрызок соленого огурца. И почти целую луковицу.
И еще к ее радости попались несколько косточек. Бывшая учительница всегда подкармливала бездомных, как она сама, собак…
Избранником певицы Алсу стал молодой бизнесмен Ян Абрамов. Он (друзья называют его Яником) происходит из богатой семьи бакинских евреев. Самостоятельный бизнес-единицей назвать его пока трудно. Пиротехнический бизнес Абрамова-младшего был создан при непосредственной помощи его олигархических родственников и не идет ни в какое сравнение с оборотами его клана.
Впервые Яник Абрамов засветился в высшем обществе два года назад. Тогда, на вечеринке Феррари-Мазерати в Третьяковском проезде, он был представлен как официальный спутник наследной принцессы Ксении Собчак. Затем он привозил в Россию Мэрайю Кэрри и, к удивлению многих, оказывал ей знаки внимания и давал в честь певицы фейерверк. Алсу Сафина соединила в себе оба требуемых качества – и певица, и наследная принцесса. И этот мощный бренд привлек интерес состоятельного, но пока «нетитулованного» Яна Абрамова.
Все подступы к парадному подъезду сторожили милиционеры и свирепая охрана с автоматами наперевес. Пройти на свадьбу можно было лишь имея в руках приглашение с монограммой «ЯА». Жених и невеста – Алсу Сафина и Ян Абрамов подъехали к концертному залу «Россия» к восьми вечера на джипе-лимузине белого цвета. Следом за автомобилем поскакал было неизвестный папарацци, но споткнулся, упал и тут же был посажен в милицейский «бобик». Кстати, ходили слухи, что за поимку папарацци держимордам из охранного агентства «Карат» посулили пять тысяч долларов.
Концертный зал внутри «закудрили» не на шутку. Пройдя по красной дорожке, гости попадали в райский сад. В холле стояли деревья с орхидеями и лилиями на ветках и вазы с золотыми фруктами. Стены и даже потолок были задрапированы сиреневыми и золотыми полотнами с вензелем «ЯА». Жениха и невесту гости встречали аплодисментами. Ян Абрамов (официальная должность – глава компании «Новые оружейные технологии») и Алсу в пышном подвенечном платье цвета шампанского медленно прошли к золотому столику – там их ждала работница загса. Трехметровый шлейф за певицей несли дети.
Молодые обменялись кольцами. Причем бриллиантами было усыпано лишь кольцо Алсу, кольцо же Яна было скромным и узким, без камней.
После этого гости стали вручать подарки. К некоторым из них подходила пресс-секретарь и подробно расспрашивала, на какой подарок кто расщедрился, чтобы составить опись для прессы. Распаковывать дары, правда, не спешили, но «Бентли» – презент от «друзей Яна» – было не утаить. Отец Яна – Рафаэль Абрамов – подарил молодым пентхауз в центре столицы.
После речей подавали фаршированных омаров, кушанья с каштанами и черную икру. Затем, по еврейскому обычаю, молодых усадили на стулья, взяли на руки и стали подбрасывать вверх.
Гости ждали выступления зарубежных звезд. За неделю до свадьбы появились слухи, что Дженифер Лопес, Мэрайа Кэри и Селин Дион эксклюзивно выступят на торжестве, тем более, что Мэрайа Кэри Янику Абрамову не чужая. Слухи не подтвердились, хотя в день свадьбы таксисты у «России» рассказывали, что видали Майкла Джексона. На самом деле выступали Джордж Бенсон, джаз-бэнд «Джи-Джи», «Рики э Повери». Все они играли под потолком, на подвесной сцене.
Расходились по домам после трех часов ночи. Алсу и Ян уезжали последними в полседьмого утра. В воскресенье празднования продолжались в зале приемов Safisa…
Этот район еще в советские времена считался престижным. Здесь, рядом с метро «Аэропорт», в добротных каменных домах получали квартиры академики. Профессора. Известные писатели и поэты.
А с недавних пор тут находят место для возведения элитного жилья. Его приобретают, ясное дело, лишь избранные. Те, кто способен где-то и как-то раздобывать просто астрономические суммы.
Роскошь и нищета по соседству – явление для Москвы, да и всей России, привычное. Наглядных примеров тому предостаточно…
От «Аэропорта» можно пройти по улице Усиевича до «Баку». Кинотеатр на ремонте. И около него организовался стихийный рыночек. На нем персонажи без определенного места жительства торгуют всяким барахлом.
Старичок в рваной фуфайке, надетой на голое тело, продает хозяйственную сумку с оторванной ручкой…
Девица с фингалом под глазом пытается сбыть облезлые и без одного каблука женские сапоги…
Мужик с гнилыми зубами нещадно шепелявит, уговаривая прохожих приобрести мятую рубашку…
Перед женщиной с разбитыми губами на газетах красуются испачканные в краске юбка и кофточка…
Рядом с ней на асфальте сидит старушенция с опухшей физиономией и демонстрирует на грязных ладонях потрескавшиеся перчатки…
Несколько бомжей мужского пола, не занятые бизнесом, лежат и мирно похрапывают поблизости, у стены кинотеатра…
Две бомжихи трудноопределимого возраста, стоя напротив друг друга, что-то живо обсуждают и от переизбытка чувств размахивают руками…
Рядом с убогим рыночком плавно останавливается шикарный, блестящий, огромный лимузин. Из него выходят два сравнительно молодых человека.
– Слушай, братан! – восклицает один из них. – Как же мне осточертело деньги делать!… Эх пожить бы хоть недельку бомжом!.. Никаких тебе лишних забот!
– Какие проблемы, старик?! – искренне удивляется второй. – У нас теперь за бабки, сам знаешь, чего хочешь можно. Я тебе прямо сейчас по мобильнику подберу подходящий вариант…
И подобрал. Оказалось, в столице есть, к примеру, продюсерский центр «Князевъ».
Он предоставляет возможность дамам из высшего постперестроечного света попробовать себя на поприще уличной проститутки. А джентльменам – побомжевать.
Клиента загримируют по высшему разряду. Мать родная от истинного бомжа не отличит.
Будете, если есть желание, ночевать у вонючей помойки. Днем – на улице клянчить деньги с протянутой рукой.
Одежонку выдадут соответствующую. Рваную. Не первой свежести. Но, само собой, продезинфицированную и незаразную.
Пахнуть от любителя острых ощущений будет непотребно. Если тот, конечно же, не против.
На вас время от времени станут наезжать менты. Подставные, правда. Так что травмы и прочие неприятности – исключены.
Еду будете находить в помойном ведре. На сей раз абсолютно натуральную – свежайшую икру и лососину.
И стоит-то недельная забава всего-навсего две тысячи «зеленых». Сущие копейки для «нового русского»…
– Это мне подходит!.. Спасибо, друг! – радуется, как ребенок, тот, кто мечтал побомжевать.
Шикарный лимузин уезжает. А убогий стихийный рыночек у «Баку» остается. Не исключено, что на днях здесь объявится липовый бомж…
Роман Абрамович подарил Евгению Швидлеру яхту. В ответ на эту нервную новость «речной олигарх» Роман Троценко вывел на Москву-реку всю здешнюю флотилию яхт. Дескать, и у нас не хуже, чем в «нашумевшем монакском порту Эркюль».
Самая большая из яхт Романа Абрамовича – «Пелорус» (115 метров) пришла в порт старинного германского городка Любек. Именно оттуда олигарх следит за чемпионатом мира по футболу. Другой экспонат своей флотилии – 108-метровую яхту «Le Grand Bleu» – владелец «Челси» презентовал партнеру Евгению Швидлеру.
«Le Grand Bleu» входит в десятку самых крупных яхт класса «люкс». На первом месте в этом листе яхта «Platinum» (160 метров), принадлежащая шейху Аль-Мактуму. Затем идут «Rising Sun» (138 метров) Ларри Эллисона и «Octopus» Пола Аллена. Первоначально подарок Абрамовича оценивали в 114 миллионов долларов. Но за пару дней цифра выросла до 170 миллионов, и как это так быстро повысилась капитализация яхты – непонятно.
Подарить человеку океанскую яхту все равно что подарить слона. Непонятно, чего больше – радости или головной боли. За год лодка сжирает десять процентов от себестоимости. А значит, только содержание «Le Grand Bleu» обойдется Евгению Швидлеру от десяти до двадцати миллионов долларов в год, даже если он мало путешествует и почти не тратится на топливо.
Впрочем, если новый владелец сдаст эту лодку, он сможет выручать до миллиона долларов в неделю. Обычно даже миллиардеры не гнушаются сдавать свои корабли на прокат. Так делает и владелица парусника «Фосеа» (бывшая жена шейха Муна Аюп), и Мохаммед Аль-Файед. Но и тут есть подводные камни. «Разбогатели мы и тоже завели яхту, – рассказывали светскому обозревателю очень состоятельные соотечественники, попросившие не упоминать их имени в газете. – Осень, мы в Лондоне, лодка стоит во Франции, денежки капитану и команде идут. И вот открывает как-то наша мама глянцевый журнал в парикмахерской. Матушки! Это сон или наваждение?! До боли знакомая корма, а на ней – певец Джонни Холидей! Вгляделись – да это же наша посудина, другой такой нет! Оказалось, капитан решил подзаработать и сдал лодку в обход нас…»
Именно поэтому у американцев есть поговорка: «Все, что летает, плавает и занимается сексом, – лучше брать в ренту». Но это пусть скупердяи чахнут над златом и высчитывают рентабельность, а наш человек мелочиться не любит. «У Абрамовича много лодок, – разъяснил «Известиям» один из «морских волков» (по совместительству – волк российского бизнеса). – Куда их девать – солить, что ли? А продавать – как-то несолидно для него. Вот и приходится дарить, избавляться. Ведь главный кайф – это не плавать, а заказывать новое, все более и более крутое».
Ну, а когда есть и вилла на Лазурке, и домик на Рублевке, и «Феррари», и яхта в порту Эркюль, а волшебный горшочек все варит и варит, то, чтобы облегчить баланс и хоть как-то проредить денежную массу, прикупают яхту и в Подмосковье. Поскольку плавать там решительно некуда, да и сезон короткий, и дно царапается, и топливо некачественное, то здоровые посудины стоят у причалов и увеличивают благосостояние владельцев яхт-клубов. Ну, а чтобы хозяева лодок все-таки могли прогулять свои игрушки, на Москве-реке, в Нескучном саду, состоялся фестиваль яхт, инициированный «речным олигархом» Романом Троценко…
Надо доехать до остановки «7-й автобусный парк» на Дмитровском шоссе. Пройти совсем недалеко к речке Лихоборка. Спуститься в овраг… У самой воды под кронами вековых раскидистых ив и находится стоянка бомжей.
Под деревянным навесом – старые-престарые, грязные, прожженные матрасы и такие же одеяла. Рядом – мангал из кусков арматуры и стол из рекламного щита.
Под ним – незатейливая кухонная утварь. Закопченное ведро без ручки. Пара чугунных сковородок. Черный от копоти чайник. Помятая кастрюля без крышки. Несколько засаленных мисок и ложек.
Верховодит здесь Игорь Иванович. Ему за шестьдесят. Коренной москвич. До пенсии работал на аэродроме. Жил в трехкомнатной квартире у Белорусского вокзала с бывшей женой и дочерью.
Та вышла замуж за шустрого и наглого молодого человека. Вскоре все окончательно и бесповоротно переругались. Он оказался на одной стороне. Его родственники и зять – на другой.
Борьба шла не на жизнь. А на смерть… Однажды вечером приехали милиционеры и забрали Игоря Ивановича.
На суде выяснилось – его недруги утверждали, что он «приставлял к животу беременной дочери нож и грозил ее зарезать»… Приговорили бывшего авиатехника к полугоду в зоне общего режима.
Когда вернулся в Москву, не решился возвращаться в свою квартиру. «Боюсь! Они придумают чего-нибудь похлестче и упекут меня на более длительный срок. Ясно же, что от меня хотели избавиться. Короче, я им как бельмо в глазу»…
На берегу Лихоборки с Игорем Ивановичем обитают еще трое. Молодой молдованин-нелегал Виталий. Шумный и склочный алкаш Эдик. Звероподобный, но молчаливый и безобидный мужик лет пятидесяти по кличке Будулай.
Каждый день он бродит по окрестностям и собирает в мешок всякие железки. Делает несколько ходок. Вечером сортирует и идет сдавать. На вырученные деньги приобретает чего-нибудь из еды и выпивку… Бомжует уже не первый год.
А Виталий оказался за бортом недавно. Приехал из Молдовы в Москву на заработки. Через три месяца хозяин неожиданно его уволил, так и не заплатив ни копейки из обещанных.
Эдик – законченный алкоголик. Пропил в этой жизни все, что только можно было. Работу. Семью. Квартиру. Да и здесь, на берегу Лихоборки, от него никакого толку.
Но его терпят. Не выгоняют в шею. Все-таки – какой-никакой, а человек. Ведь бомжами не рождаются. У каждого своя судьба. Своя трагедия. Свои причины падения на самое дно…
Летом для них еда – не проблема. Владельцы небольших магазинчиков и палаточек расплачиваются за какую-нибудь мелкую работенку продуктами.
Просроченные консервы и макаронные изделия. Зачерствевший хлеб. Подгнившие фрукты и овощи… Пропитание, само собой, далеко не лучшего качества. Все же лучше, чем ничего.
С наступлением осенних заморозков бродяги из зеленых зон потянутся в поисках более или менее теплых мест столицы. Одним – повезет. Другим – нет.
Далеко не всем суждено дотянуть до следующего лета. По статистике, ежегодно в зимнее время от холода, истощения и болезней в России умирают в среднем десять тысяч человек без определенного места жительства…
Москва отпраздновала день рождения своего мэра. Гостей главного труженика по сбору меда со столицы принимали в Манеже. Словно ожерельем из черного жемчуга, здание было окружено лимузинами. Стилизованный под пасеку зал охраняла туча серой мошки и кровососы в фирменных фуражках И пока VIP-рой губернаторов, депутатов, политиков и мастеров культуры вился перед входом в улей, по стерильным улицам в Манеж летел Главный Гость – Владимир Путин.
Самый лучший подарок к семидесятилетию хозяин Москвы сделал себе сам – перекрыл в честь себя весь город. Громче всех выражали недовольство депутаты Госдумы. (По мнению сборщиков полевой и городской дани – законченные трутни). «И это – на фоне борьбы с мигалками», – скрипели они. Обычные же граждане, во имя которых именинник прокладывал кольца и, не щадя живота своего, мостил мосты, забыли, сколько для них, неблагодарных, сделано…
И только мед-пиво начал течь по усам гостей, как вдруг жужжание стихло. Зал выдохнул, «по большевикам прошло рыданье», – появился Главный гость. Межконтинентальный мудрец не только снизошел до мудреца японо-русского (а ради этого все и затевалось). Он даже почти не опоздал, что означает пятизвездочную «уважуху», так сказать – homage deluxe (Почтение-люкс).
Владимир Путин похвалил юбиляра за преображение облика Москвы, назвав результат метаморфоз «почти европейским городом». А на ход ноги президент загадал всем загадку. Подписав указ о награждении юбиляра орденом, он забыл сказать, каким именно. Это вызвало разнотолки за одними столами и даже кривотолки за другими. Позже выяснилось: награду пожаловали за заслуги перед Отечеством.
Президент уже покидал Манеж, как вдруг на сцене появился Геннадий Хазанов, облаченный в летний мундир генералиссимуса. Сталин-Хазанов напутствовал президента многозначительной фразой с грузинским акцентом: «Да свыданья, таварищ Путын!» и поднял тост за юбиляра: «Дарагой таварищ Лужков, хотелось поднять за вас бокал грузинского вина, но, к сожалению, я не нашел его в вашей Москве!».
После отъезда верховного гостя плотины прорвало, и спичи полились, как мед с пасек мэра. Юбиляра чуть не утопили в елее. Патриарх Алексий Второй похвалил за вклад в духовное развитие России. Премьер-министр отметил крепкое здоровье. Речь президента породила множество тостов-клонов. Лишенные творческого воображения сановники на все лады повторяли, как хорошо в Москве родимой жить.
Поклон отбивали все сферы общества: интеллектуалы, спортсмены, крупные капиталисты, весь «лужковский набор» мастеров культуры. Патентованные соловьи мэра – Иосиф Кобзон и Олег Газманов, как всегда, пели вместе с ним.
Передавая юбиляру поздравления от попстаи и лично товарища Пугачевой, стихотворец Резник напялил на себя рыжий парик. Когда господин Резник отговорил и спустился в народ, этот самый парик заинтересовал юбиляра. В одно мгновение Лужков превратился в Пугачеву. Затем Лужков-Пугачев подошел к настоящей Пугачевой образца ХХ1 века, они вместе сфотографировались, и наконец-то парик нашел свою героиню - Алла Борисовна приобрела знакомый вид.
Эльдар Рязанов подошел к выбору подарка с фантазией. Избегая прямых ассоциаций и напрашивающихся решений. Режиссер преподнес… никогда не угадаете что… кепку! По-настоящему остроумен был подарок Олега Табакова. Процитировав «Ревизора», актер «дал городничему на лапу» борзыми щенками…
Сама первая леди вечера была чудо как хороша. Многие ее даже не узнали. Она сняла очки. Посетила визажиста. Волосы были взбиты в замысловатую конструкцию, из которой как бы невзначай (умышленная дерзость) выбивался быстрый локон.
И пока супруга мэра, «глаза и кудри опустя», «в умиленьи, молча, нежно», внимала поздравительным речам, дамы косились на хозяйские жемчуга, надетые прямо на платье. Если раньше мужественный облик госпожи Батуриной хоть как-то примирял с ее цифрами по Форбсу, то в этот вечер крыть было решительно нечем. «Новый тренд. Килограммовый жемчуг поверх платья – это новый тренд», – таков был общий глас.
«Известия» уже сообщали, что, по слухам, госпожа Батурина обрела прописку в одном из особняков лондонского района Holland Park. Слух облетел всю Москву и подтвердился: в прошлую пятницу в аэропорту Хитроу приземлился борт одного из друзей госпожи Батуриной. (Супруга мэра пока безлошадная, берет борта напрокат – и напролет). И, сойдя с трапа, она сразу же направилась в белый дом на одной из тихих улочек. (Исключительно по случаю дня рождения супруга госпожи Батуриной точный адрес мы не сообщаем). По словам лондонских риелторов, дом оформлен на трастовую компанию…
Юбилей политика – это измерение его удельного веса. По уровню гостей судят о значении человека в государстве. По размаху, по количеству приветствий в прессе, по явке самых сановных VIP этот день рождения показал мощнейший потенциал Юрия Лужкова. «Второй человек в государстве», – говорили гости, покидая Манеж. «Второй не второй, а человечище матерый», – гудела ночная улица…
Что-то непотребное творится не только с людьми, но и с природой. В самом конце ноября через Москву перекинулись многоцветные дуги-радуги. Никогда прежде такого не бывало… Да и декабрь бьет все «тепловые» рекорды.
В зоопарке медведи категорически не желают впадать в спячку. Жирафы и прочие теплолюбивые из зимних «квартир» вышли на свежий воздух. Водоплавающие птицы, окончательно запутавшись с временами года, готовятся к весенним свадьбам.
Зазеленели городские газоны. На подмосковных дачных участках пробиваются из земли лук и чеснок. Стали набухать почки на сирени. Кое-где на полях взошли озимые. В лесах голые стволы осин украсились коричнево-желтоватыми кустиками опят.
Наконец-то пошел снег. И температура впервые опустилась ниже нуля. Скоро, как обещают метеорологи, опять потеплеет… Сегодня, утром 21 декабря, огромный рекламный щит на крыше станции метро высвечивает красным цветом минус 9.
Не очень-то холодно, по нашим понятиям. Но с непривычки морозец покусывает мочки ушей. Заставляет москвичей озябшими пальцами растирать побелевшие носы…
Неподалеку от входа в подземку в сугробе полусидит-полулежит бомж. На нем старое длинное пальто. Спортивная шапочка, закрывающая уши и лоб.
Кисти рук засунуты в рукава. Глаза закрыты. На худом, морщинистом, небритом лице словно бы застыла… счастливая улыбка.
Пожилая женщина заходит в вестибюль метро. Находит в комнатке дежурного милиционера. И просит его вызвать «скорую» для умирающего мужчины на улице.
– Не моя это территория, – возмущенно цедит страж порядка. – Я только за станцию отвечаю.
– Помрет ведь… Я вас очень прошу… Будьте добры, позвоните… Вызовите «неотложку», пожалуйста.
Милиционер смягчается. И, что-то недовольно урча, набирает 03. С чувством выполненного долга пожилая женщина выходит из комнатки и отправляется вниз на эскалаторе…
С лица полусидящего-полулежащего бомжа по-прежнему не сходит счастливая улыбка. Последнее время он выживает только за счет добрых воспоминаний.
Старая-престарая, пожелтевшая фотография под стеклом на столе его кабинета. Матушка, отец, старшая сестренка и он сам на руках у бабушки…
Летом родители снимали дачу в Подмосковье. Дружной семьей они обедают в беседке на улице. Все очень-очень вкусно. Особенно картофельные котлеты в клюквенном киселе…
Урок. Его и лучшего друга, соседа по парте, строгая математичка выгоняет из класса за плохое поведение. Она назидательно говорит, что «так негоже вести себя лучшим ученикам школы»…
Студенческий строительный отряд. Почти без выходных они строят коровник в далеком сибирском колхозе. По вечерам – песни под аккомпанемент гитары, потрескающего костра и журчанье быстрого ручья…
Часто останавливались. Переводили дыхание. Собирались с силами, которых оставалось все меньше. И снова вперед. Вершина наконец-то. Неимоверная усталость. Но и облегчение. Безграничная радость…
Свадьба в студенческой столовой. Гостей и друзей – масса. Жена – красавица. Нескончаемые тосты. Песни. Танцы. Весело. Незабываемый праздник…
Он стал отцом. В бинокль на четвертом этаже роддома вблизи видит миниатюрных братьев-близнецов. Весна. Свежий ветерок. Зеленые почки на деревьях. Солнышко. Чего еще надо для полного счастья?..
Лето. Черное море. Жена загорает на пляже. Они с сыновьями, уже почерневшими от загара, дурачатся в воде. Смех. Соленые брызги. Ласковый песочек под ногами…
В сорок с небольшим защитил докторскую. Ни одного черного шара. Такое случается не часто. Удовлетворение. Гордость…
Он стал дедом. Внучек редко капризничает. Куда чаще солнечно улыбается. И от переполняющих его эмоций хлопает маленькими ладошками. Русский род продолжается. Несмотря ни на что и ни на кого…
Пожилая женщина выходит из метро. Отсидев и погуляв положенное время с любимой внучкой, возвращается домой немного усталая, но очень довольная.
Настроение резко меняется – издалека она замечает припорошенного снегом, лежащего на сугробе человека. Женщина непроизвольно прибавляет шаг.
Ее обгоняет и вскоре останавливается медицинская машина. Из кабины шустро выскакивает молодой, здоровенный санитар в зеленом комбинезоне.
Он деловито надевает резиновые перчатки и открывает задние двери. Вытаскивает носилки и стелит на них черный пластиковый мешок.
– Бомжара… Не очень-то он еще и старый, – рассуждает санитар.
– Пятый жмурик за смену, – вздыхает подошедший немолодой водитель. И начинает загибать пальцы. – Два парня-наркомана. Школьница-самоубийца. Старушка. И вот этот… Вымирает народ-то русский со страшной скоростью.
– Надо работу менять… А то сам того гляди загнусь от безнадеги, – говорит санитар. – Ну, Иваныч, давай грузить очередной трупешник… Делать нечего.
Они перетаскивают бомжа с белого сугроба в черный мешок-кокон. Засовывают носилки в кузов… Труповозка, кряхтя мотором, уезжает в ближайший морг.
Пожилая женщина не может сделать ни шагу. Перед ее глазами – лицо покойника.
Смерть вроде бы разгладила его морщины. Даже шрам на подбородке почти исчез.
Осталась зато улыбка. Но не счастливая, как утром. А… печальная. Замерзшая. Словно не успел он досмотреть какой-то хороший сон…